Жестокость.

Утренний запах свежести после дождя перебивался запахом разлагающихся трупов в яме. Вчера мы отрежали головы 20 неграм.
Мы преданы своей идее о чистой, белой расе. Любой негр казался нам животным, животным, которе ни на что не пригодно.
Мы выпускаем их кишки, отрезаем им конечности, ломаем каждую их косточку. Сейчас мы идем в поле в поиске
укрывающихся черных ублюдков. И, кажется, мы их находим. Я беру молот и молотом бью с размаху черному ребенку по голове.
Его мозг разлетается на маленькие кусочки. Его голова похожа на раздавленный апельсин. Его тело все еще дрыгается и дергается.
Мой лучший друг принялся за женщину, за эту грязную шлюху! Он взял кол, которым рубят деревья. Он ударил ей им по грудной клетке.
Этот хруст напоминал звук ломающихся досок. Она не дышит, сквозь разлом, из которого выливается кровь, показались легкие.
Она дрыгается и дергается. Но следующий удар последовал ей по горлу. Её голова отлетела. В порые гнева, мой друг начал
бить колом эту голову, обломки черепа били в лицо. Остальные члены клана показались где-то в далеке. Чертовы черные ублюдки
решили сбежать. Со спокойной душой мы шли обратно в лагерь. Я шел и утешал себя мыслью, что в подвале лежит маленький ,еще живой негритенок.
Я измывался над ним, я его избивал и морил голодом. Он был моей игрушкой, на которой я испускал ненависть, когда нету рядом живых негров.
Вот мы и на месте. Со скрипом я открыл дверь в подвал. Лестница вела к просторной, едва освещаемой комнате. В углу, подвешанный за руки
показался тот самый негретенок. Я улыбнулся и взял кнут. Кнутом я ударил ему по лицу, но он не кричал.
-Кричи, сука! Я сказал кричи!
-Я уже не могу...
Я разозлился и прибил доску гвоздями к его спине. Он кричал. Его крик был музыкой моих ушей. Я успокоился, но продолжал прибивать.
Удар за ударом я становился все спокойней. Когда я закончи, я решил взглянуть на него. Но как его увидел, снова разозлился!
Я ненавижу черных мразей! Ударид молотком ему по лицу и выбил ему челюсть. Челюсть висела, а он кричал. Кричал через боль.
Я достал член и начал дрочить. Дрочить на его изуродованное тело. Я взял нож и вспорол его брюхо, его киши вывалились, он еще дышал
и был способен кричать. Я не останавливался, я все дрочил и дрочил. И наконец я кончил. Я кончил в его распоротое брюхо.
Он смотрел на меня, а это меня злило. Я выколол его глаза. Он уже не кричал, когда я вытаскивал второй глаз, он уже был мертв. Я отнес
его труп к остальным трупам в яму. Уже наступил вечер. И спать мне что-то захотелось.
Я проснулся на утро с желанием убивать. Убивать черных мразей. Я собрал 15 человек и мы пошли в город терзать несчастные тела ублюдков.
Найти негра в городе было просто, никто не ожидает встретить наш клан в субботнее утро. По пути мы встретили маленького мальчика-негра на
велосипеде. Я опередил всех остальных, подбежал и перерезал ему сонную артерию. Кровь начала брызгать струей в разные стороны.
Я бил его ножом до тех пор, пока он не перестал двигаться. Все апплодировали и поддерживали меня. Я был рад.